Пусть всегда помнит живущий

Бабинова Яна, 14 лет, с. Дубовик

руководитель: Русанова В.В.

     Я хочу рассказать о тех моих земляках, кто жил и трудился в блокадном Ленинграде, кто выжил назло всем смертям, голоду и холоду. Я расскажу о тех, кто знал о блокаде не понаслышке.

Зубкова Мария Филипповна

    В далёком 1918 году в небольшом хуторе Синьковец в семье Зубковых Филиппа Михайловича и Евдокии Петровны родилась девочка Мария. Она была третьим ребёнком в семье, а всего в семье было семеро детей.

    Маша училась в Дубовицкой семилетней школе, в 1935 году закончила Малоархангельскую cpeднюю школу. В 1939 году уехала в Ленинград на постоянное место жительства: там проживали семьи сестры и старшего брата. Поступила работать няней в детские ясли.

    В первые дни войны Мария помогала вывозить детей из осаждённого города в Казахстан.

    Самой ей уехать почему-то не пришлось. Возможно, добровольно осталась в Ленинграде, а может, ей не хватило места, так как детей было много, и они уезжали со своими родителями.

    Так она осталась в блокадном городе. Начала работать на оборонных работах: вместе со всеми копала противотанковые рвы, ставила заграждения. Вместе с другими дежурила на крышах домов, тушила зажигательные бомбы, помогала медперсоналу в госпиталях.

    Наступили холода. В тороде не было электричества, воды, не работал транспорт, на работу добирались пешком. За водой ходили на Неву, прорубая в реке проруби.

    Фашисты бомбили город по несколько раз в день. Мария Филипповна вспоминала: «Сначала уходили в бомбоубежище, прятались от обстрелов, потом привыкли, уже перестали прятаться, продолжали работать».

    Начинался голод. Ещё с июля 1941 года была установлена норма выдачи хлеба и других продуктов. В сентябре запас продовольствия закончился, и только самолётами можно было доставлять продукты. Но этого было не достаточно для такого большого города. В ноябре голод унёс жизни 11 тысяч человек, а в декабре — ещё 52 тысячи....

    Сестра Марии Филипповны, Анна, жила до войны в Ленинграде с семьёй. Перед самой войной у Анны родилась дочка. Мужа призвали на фронт в первые дни войны. Долгое время от него не было никаких вестей. «Нас донимал голод и холод, - вспоминала Мария Филипповна, - маленькая дочка сестры умерла от голода. В Ленинграде жила и семья брата. Сам брат был на фронте, а его жена работала поваром в военной столовой. Она нам иногда приносила немного еды. Возможно, это нас и спасло от смерти. Продуктовые и хлебные пайки уменьшились. Наступила суровая зима. Город был весь в снегу, кругом сугробы, транспорт не ходил. В комнате у нас стояла печка-«буржуйка», жгли всё, что горело: газеты, книги...»

    В первую зиму умерших ещё вывозили на Пискарёвское кладбище: кто своими силами на санках, заворачивали умершего в простынь, хоронили без гробов. Иногда родственники приезжали на машинах. А потом перестали собирать умерших, настолько их было много. Люди шли по улицам, падали и никто им не мог помочь.

    У мужа сестры была малолетняя сестра. Однажды она ушла со своими тётками и не вернулась. Она была пухленькая от голода, и ходили слухи, что её просто съели. Было страшное время, голодные люди ели всё: кошек, мышей, крыс, галок, ворон, летом варили похлёбку из травы. В последнее время норму хлеба уменьшили до 125 граммов в сутки для иждивенцев и 250 граммов для рабочих. Мария тоже ослабела и начала пухнуть.

    Летом продовольствие доставляли на баржах по Ладожскому озеру. Зимой - по льду Ладожского озера. Эту «Дорогу жизни» постоянно бомбили немецкие самолёты. Наши зенитки стояли прямо на льду и отбивали атаки немецкой авиации. Обратными рейсами из Ленинграда вывозили стариков, женщин, детей: всех, кого можно было ещё спасти.

    Марию с сестрой вывезли в 1943 году, после прорыва блокады. Они были уже опухшие от голода и еле-еле передвигались. «Вывезли нас в Саратовскую область, - вспоминает Мария Филипповна, - там нас немного подлечили, стали понемногу кормить - сразу много еды давать было нельзя. Очень долго мы отходили от голода. А когда поправились, стали работать в колхозе. До Победы жили и работали в Саратовской области. Потом сестра Анна вернулась в Ленинград. Там она получила от мужа весточку, что он жив. После войны они прожили в Ленинграде всю жизнь, вырастили двоих детей. А я вернулась домой, на хутор Синьковец. Вышла замуж. Проработала 20 лет начальником почты».

Из воспоминаний Коптевой (Смирновой) Ольги Ивановны:

    «До войны мы с мужем и тремя детьми жили в Ленинграде. После начала войны выехать в эвакуацию не успела. Мужа призвали на фронт. Двое детей выжили, а одна дочка умерла от голода. Её похоронили во дворе дома. А утром проснулись, а могилка разрыта. Думаю, что ребёнка забрали и съели, - очень тяжёлое время было.

    В эвакуацию нас вывезли только после прорыва блокады. Муж погиб на фронте. После Победы вернулась в Дубовик. Вышла второй раз замуж, вырастила ещё двоих детей».